ДАТА
17 марта 1917 года родился Захар Артемович Сорокин
ЗАХАР АРТЕМОВИЧ СОРОКИН
ЗАПОЛЯРНЫЙ МАРЕСЬЕВ
ЧАСТЬ 1
Захар Сорокин родился в 1917 году на станции Глубокое, что в Новосибирской области. В 1920-х годах семья Сорокиных переехала в город Тихорецк Краснодарского края. Там юноша окончил 7 классов и школу ФЗУ. Работал помощником машиниста паровоза и одновременно учился в аэроклубе. С 1937 года проходил срочную службу в Военно - Морском флоте. После окончания Ейского авиационного училища морских лётчиков, в 1939 году был направлен в истребительный авиационный полк ВВС Черноморского флота в Севастополь.
...Читать Захар Артёмович Сорокин научился сызмала, а вот по - настоящему подружился с литературой гораздо позднее - уже на пороге зрелости. Глотая книгу за книгой, ругал себя за упущенное время. Но так ли уж был он виноват перед самим собой ?!
Таёжное, далёкое от города село, где родился и вырос Захар, библиотеки не имело. Избу - читальню и ту открыли лишь в 1930 году. Позже, когда, перебравшись из Сибири на Кубань, стал работать на локомотиве помощником машиниста, не хватало времени. Жизнь в ту пору проходила на колёсах - из рейса в рейс.
В лётном училище Сорокин впервые явственно ощутил, сколь бедна его речь. Хотя всё, что преподавалось на занятиях, понимал, показать это в своих ответах не мог - говорил сбивчиво, коряво.
- Надо бы тебе, Захар, к книгам обратиться, - советовали друзья.
Ту же мысль, только в категорической форме, высказал командир.
Зачастил Сорокин в училищную библиотеку. Поначалу как бы "во исполнение приказа", но вскоре - по зову души. Книги увлекли, захватили, поглощали почти весь недолгий курсантский досуг. Их хозяйка, пожилая, хрупкая женщина, взяв на себя роль доброго и чуткого проводника в безбрежном мире "изящной словесности", сделала всё, чтобы он не сбивался с верного курса. Завидев Сорокина, выкладывала перед ним произведения о мужестве, о человеческой стойкости и благородстве.
Однажды предложила сборник рассказов Джека Лондона. Раскрыл Захар небольшой томик, который, судя по потрёпанному внешнему виду, перебывал уже у многих читателей, - и не смог оторваться, пока не перелистнул последнюю страницу. Особенно взволновал его рассказ "Любовь к жизни". В воображении сразу возникла картина, как через бескрайнюю снежную пустыню пробирается больной, умирающий человек. Из последних сил пытается доползти до большой реки, где должны быть люди. Его преследует волк, тоже погибающий от голода. Человек побеждает волей к жизни.
Расоказ этот Сорокин прочитал дважды. После отбоя долго не спал. Перед мысленным взором, как в калейдоскопе, сменяли друг друга наиболее яркие эпизоды. Мог ли Захар представить в тот вечер, что военная судьба уготовит ему испытание, которое окажется ещё труднее, ещё опаснее ?!
...Война застала Сорокина в Крыму. Наравне с опытными пилотами Черноморского флота ему доверили прикрывать корабли и их стоянки от возможных налётов вражеской авиации. Всё, что требовалось, исполнял в точности. Удовлетворения, однако, не чувствовал. Боевые вылеты, хотя и назывались боевыми, ничем не отличались от обычных учебных: в районах, которые патрулировал Сорокин, немцы не появлялись. Так продолжалось до тех пор пока, в июле 1941 года, Захара в составе группы лётчиков не направили в далёкое Заполярье, где уже вовсю кипела битва в небесах и на воде. Если на войне случалось везение, оно не миновало Сорокина. Он попал в эскадрилью Бориса Феоктистовича Сафонова. Лучшего наставника и пожелать нельзя: открыв боевой счёт уже на 3-й день войны, Сафонов за 2 месяца сбил 12 вражеских машин. Человек несгибаемого мужества, большого личного обаяния, Борис Феоктистович обладал ещё и педагогическим даром. Его взгляд, подобно рентгену, высвечивал в подчинённом все грани, все изгибы характера.
Комэск сразу распознал в Сорокине честного, храброго бойца. Настораживала лишь чрезмерная горячность новичка. Чтобы приучить молодого пилота к выдержке, к точному расчёту, взял его на своё крыло. Что ни вылет - обязательно вместе. Ведущим - Сафонов, ведомым - Сорокин, который стремился во всём подражать командиру. Оттого действия Захара в воздухе обретали строгую отточенность, раз от разу становились увереннее и одновременно осмотрительнее.
Первый бой, первая схватка с ненавистным врагом. "Мессеры" наглы, самонадеянны - их ведь вдвое больше. Идут клином, как предки - тевтонцы на льду Чудского озера.
У Сафонова решение уже созрело. Набрав высоту, эскадрилья развернулась в полукружие и разом атаковала врагов с трёх сторон. Неприятельский строй смешался. Увидев в прицеле "Мессер", Захар не прозевал момента - сразил противника меткой очередью. Боевой счёт открыт. А дальше - больше: 9 августа уничтожил бомбардировщик Ju-88, 15 сентября - ещё один Ме-109.
В воздушных схватках мужал характер Сорокина, совершенствовалось лётное мастерство. Когда сбил 4-й самолёт, удостоился ордена Красного Знамени. Первая награда... Каждому ветерану она по - особому дорога и памятна. Получив её, Захар не сразу поверил своему счастью. Неужели на его груди засверкал боевой орден, который в детстве видел у прославленных героев гражданской войны ? Вот бы сейчас очутиться хоть на несколько минут в отчем доме, предстать перед родными, земляками не озорным пареньком Захаркой, а заслуженным лётчиком... 25 октября 1941 года пара наших МиГ-3 взмыла в хмурое заполярное небо. Ведущий - Захар Сорокин, ведомый - Дмитрий Соколов. Пробившись сквозь толщу облаков, увидели: 4 многоцелевых самолёта Ме-110 держат курс на Мурманск.
- Атакуем ! - скомандовал Захар, устремляясь к головной вражеской машине. Вскоре она вздрогнула, будто споткнулась о незримую преграду, густо задымила, постепенно исчезая в нижнем облачном слое. - Есть пятый ! - радостно отметил Сорокин.
И тут же ощутил тупой удар в правое бедро. Оказалось, пока он сражался, ещё один Ме-110, зайдя с фланга, хлестнул свинцом по кабине. В горячке боя Захар не вдруг понял, что ранен. С ходу бросился на врага. Оба самолёта закружились в стремительном вихре. В это время Сорокин заметил, что его ведомого атакует другой "Стодесятый". Устремившись на выручку своему товарищу, он ударил противника винтом своего самолёта по хвосту, и тот пошёл на вынужденную посадку.
Однако и истребитель Сорокина не мог больше лететь. С большим трудом он посадил повреждённый самолёт на замёрзшее озеро.
Случилось так, что на это же озеро в 300 метрах от него приземлился и подбитый им Ме-110, из которого выскочил огромный дог и бросился к самолёту Сорокина. Двумя выстрелами из пистолета Сорокин убил собаку. Затем, увидев бежавшего к нему немецкого лётчика, двумя выстрелами убил и его. В это время второй немец стал подбираться к Захару с другой стороны. Расстреляв впустую все патроны, он укрылся за большим валуном. Поняв что противник безоружен, Захар направился к нему. Когда до валуна осталась лишь пара шагов, немец неожиданно бросился на него и ударом ножа в лицо свалил на землю. В завязавшейся борьбе, Сорокину удалось отбросил врага ногой, схватить лежавший на снегу пистолет и выстрелить почти в упор...
С обмороженными ногами, истекая кровью, Сорокин за 6 суток прополз около 70 км по тундре, пока его не подобрали североморцы.
В госпитале Сорокина окружили врачи. Собрали консилиум: удастся ли спасти ? Должен выжить. Раны, правда, запущены, но не очень опасны. Истощённый, хоть и до предела, организм можно укрепить. Только вот ноги... На них даже бывалым фронтовым врачам глядеть страшно. Ступни почернели. Обморожение глубокое, медицине уже не подвластно. Необходима ампутация. Срочная. Иначе - смерть...
Оперировал молодой хирург, лишь за год до войны получивший диплом Ленинградского медицинского института. Этот мягкий, душевный человек с большими карими глазами, в которых угадывалась затаённая печаль, особенно полюбился Захару. Как он старался вернуть его к жизни ! Сутками не отходил от его койки. Внимательно наблюдал за течением болезни, улавливая малейшие осложнения. Ободрял, учил делать первые шаги на протезах. От медсестёр Сорокин узнал причину душевной боли врача, потерявшего в блокадном Ленинграде всех родных: мать, отца, сестрёнку с братишкой. Не было в госпитале дня, чтобы лётчик почувствовал себя одиноким. Его навещали раненые из соседних палат. При каждой возможности наведывались однополчане. Всякий раз - с подарками, стопками писем, записок от друзей, находившихся на боевой вахте. Выложив полковые новости, расспрашивали о самочувствии, стремились просто, по - житейски убедить, что, коль голова ясна да руки крепки, работа всегда найдётся.
- Работу искать мне не требуется. Я лётчик. И буду летать ! - неизменно отвечал Захар.
С ним не спорили: не хотели огорчать. В разговорах между собой сочувствовали. Лишь один человек сразу поверил Сорокину - всё тот же врач - хирург из Ленинграда. И не просто поверил - подготовил целый комплекс специальных упражнений.
В общей сложности Захар провёл в госпиталях 9 месяцев, где перенёс несколько мучительных операций. В самом начале лета услышал горькую весть: в неравном бою с врагами погиб Борис Феоктистович Сафонов. Всю ночь не сомкнул глаз. Думал, как вернуться в родной полк, отомстить врагам за командира, учителя, друга.
Буквально все инстанции засыпал письмами. В каждом - настоятельная просьба разрешить остаться в боевом строю. Его мужество, целеустремленность встретили поддержку в "верхах". Сыграло свою роль и заявление ленинградского хирурга, официально подтвердившего вышестоящим начальникам, что такой человек, как Сорокин, сможет свершить невозможное. Решением наркома Военно - Морского Флота Адмирала Н. Г. Кузнецова, он получил направление в родной 2-й Гвардейский истребительный Краснознамённый авиационный полк имени дважды Героя Советского Союза Б. Ф. Сафонова, осваивавший новые американские самолёты Р-39 "Аэрокобра".
В начале 1943 года он вернулся в родной полк. В части Захар попал в горячие дружеские объятия. Тепло, по - отечески приняли его командир с комиссаром. Справились о здоровье, настроении, поинтересовались, какое место среди специалистов - наземников его бы удовлетворило.
- Никакое ! - отрезал лётчик. - На земле мне делать нечего. Пока война, моё место - в небе. Переглянулись понимающе командир с комиссаром: быть по сему ! Тут же техникам дали задание: переоборудовать для Сорокина самолёт, перевести на ручное управление.
Ни сил, ни времени не пожалели авиационные специалисты. Отладили всё так, что лучшего не пожелаешь. Добравшись до кабины самолёта, Захар расстаться с ней уже не мог. С утра до вечера восстанавливал старые навыки, вырабатывал новые...
Наступил долгожданный день, когда командир дал "добро" на первый, пока ещё тренировочный полёт. После столь долгого перерыва Лейтенант опять в воздухе. Сделал круг над аэродромом. Набрал высоту. Ещё один. Получилось ! Осмелев, попробовал войти в пике. Машина, столь любовно подготовленная техниками, повиновалась безотказно.
Едва приземлился, как сбежались друзья. Вытащили из кабины, стали качать. От радостного волнения перехватило горло, и, когда подошёл командир полка, Захар даже не смог доложить как положено о выполнении полёта. Командир, сам растроганный не меньше "именинника", крепко обнял его, поздравил со вторым рождением.
Ещё несколько тренировочных полётов совершил Сорокин. Все - на должном, профессиональном уровне. Какой ценой дались они ему, об этом в полку мало кто знал. Лишь самые близкие друзья видели, как на исходе дня Захар, сняв протезы, опускал воспалённые культи в ведро с холодной водой, чтобы хоть немного приглушить боль. А поутру - опять бодр, подвижен, энергичен. Вместе со всеми занимал место в строю, спешил на стоянку машин.
Тренировки закончились. Сорокин получил первое боевое задание. Правда, не из сложных: вылетел на патрулирование, чтобы прикрыть с воздуха ближние подступы к Мурманскому порту. Справился успешно. То же самое повторилось на следующий день. Полёт прошёл нормально, вражеские машины в заданном квадрате не показывались. А если бы появились ? Возвращаясь на аэродром, Захар поймал себя на мысли, что утратил былую уверенность в своих силах. Он просто не мог представить, как станет действовать в бою. Что это ? Страх ? Своими тревогами поделился с комиссаром. Умудрённый жизненным опытом, наделённый педагогическим даром, комиссар понял состояние Сорокина лучше, чем сам офицер.
- Всё, что приключилось с тобой, Захар, конечно, травмировало психику, - сказал он. - Но это, я не сомневаюсь, пройдёт. Постарайся одолеть робость, выиграть первый бой. Ты уже сколько сбил ? Шесть ? Вот когда "срубишь" 7-го - всё вернётся на свои места.
Комиссар не ошибся. В первой же воздушной групповой схватке с противником Сорокин, назначенный к тому времени командиром звена 1-й эскадрильи, не оплошал. Всю волю собрал в кулак, не дрогнул в решающий момент. И уничтожил - таки 7-й самолёт противника - вновь многоцелевой двухмоторный Mе-110. Произошло это в феврале 1943 года. Теперь уже без малейшего колебания вылетал он на самые сложные задания.
В один из дней на Северный флот прибыл военный атташе Великобритании, чтобы инспектировать боевые действия союзников в Заполярье. Как - то на командном пункте авиационной дивизии зашла речь о советских лётчиках, отличившихся в боях с врагами. Английскому Генералу рассказали и о старшем лейтенанте Сорокине, лётчике - истребителе без обеих ног, который совсем недавно сбил 2 самолёта противника.
Англичанин категорически отказался верить услышанному даже тогда, когда через 10 минут перед ним предстал явившийся по вызову Захар Сорокин. Генерал нагнулся, затем присел на корточки и стал оцупывать протезы. Убедившись в сказанном, он поднялся и обнял героя. В тот же день атташе сообщил английской королеве про легендарного советского лётчика, и вскоре Сорокин стал кавалером "Золотого Креста" - одной из высших наград Британской империи.
К 19 марта 1943 года на счету Гвардии капитана З. А. Сорокина было 13 сбитых самолётов врага.
В марте в полк поступило 10 новых самолётов P-39N-0. Пополнение полка новой матчастъю сразу же сказалось на боевых успехах: за апрель было сбито 11 самолётов противника (2 FW-190, 4 Ме-109G, 4 Ме-109F и 1 Ju-88) ценой потери 4 "Аэрокобр"> (погибло 3 лётчика). Особо отличились командир полка капитан П. Г. Сгибнев (сбил 2 Mе-109, оба 19 апреля 1943 года), лейтенант Н. А. Бокий (19 и 29 апреля - по 1 Ме-109) и младший лейтенант П. Д. Климов (FW-190 и Ju-88). В частности, 19 апреля Н. А. Бокий сбил известного аса JG 5 обер-фельдфебеля Рудольфа Мюллера, имевшего 94 победы.
Участвовал в этом бою и Захар Сорокин, записавший на свой личный счёт одну победу (Ме-109).
Ещё более результативными были майские бои. Лётчики 2-го ГвИАП заявили 17 воздушных побед на Р-39 (9 Ме-109, 2 Ме-110, FW-190, 4 Ju-88 и 1 Не-111) и одну - на "Харрикейне" (FW-190). Снова отличился Н. А. Бокий, "завалив" 7 мая 1943 года второго аса из 6./JG 51 - обер-фельдфебеля Альфреда Бруннера (53 победы, погиб при приземлении), а на следующий день - Ju-88. Ещё 3 победы записал на боевой счёт Гвардии капитан З. А. Сорокин и 4 Гвардии капитан П. Л. Коломиец.
Захар Сорокин был настоящим вожаком авиаторов во всех их ратных делах. Как - то раз Герой Советского Союза П. И. Хохлов проверял готовность этой части на прикрытие конвоя наших союзников, идущего в Мурманский порт. Всё время его сопровождал Гвардии капитан З. А. Сорокин. И Пётр Ильич не мог не заметить, с каким уважением обращается к своему штурману лётный состав части. Много раз слышал он относившиеся к нему тёплые слова: "Наш Захар".
В один из августовских дней 1944 года возвращался Захар Артёмович на аэродром. Заходя на посадку, услышал по радио звенящий от радости голос командира: - Гвардии капитан Сорокин ! Указом Президиума Верховного Совета СССР вам присвоено звание Героя Советского Союза. - Короткая пауза. - Всем полком поздравляем тебя, наш славный сокол. Гордимся, что ты у нас есть...
продолжение следует...
